Станислав Белобородов

Федеральные информационные агентства сообщают о визите Дмитрия Медведева в Бурятию как об остановке на пути следования в Монголию, называя темой однодневного пребывания президента в республике “совещаниепо вопросам социально-экономического развития регионов СФО”. Позже, в понедельник, повестка приняла более конкретные очертания — о мерах по сохранению энергобаланса Сибири после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС (хотя трагедия в Хакасии непосредственно Бурятию никак не затронула). Из-за чего возникли опасения: останется ли в ходе столь серьезного разговора время для решения проблем самой Бурятии? Между тем вопросов, находящихся в исключительной компетенции главы государства, у Бурятии накопилось немало.

Глава государства говорил о необходимости скрупулезного анализа систем безопасности энергетических и других инфраструктурных объектов, нуждающихся в незамедлительной модернизации: “Иначемы будем расплачиваться серьезными вещами”. О дисциплине и квалификации специалистов, далеких от идеала. О досадном технологическом отставании, имея в виду “разногорода апокалипсические комментарии” “отехнологическом распаде России”, появившиеся у нас и за рубежом после трагедии на Саяно-Шушенской ГЭС. Бурятия с ее локальными проблемами и проблемками маячила за громадой задач государственной важности, и лишь по странному стечению обстоятельств оказалась выслушанной президентом страны в период кризиса, отягощенного аварией в Хакасии.

Чрезвычайное происшествие на Саяно-Шушенской ГЭС вероятнее всего вновь сдвинет сроки решения такой важной для Бурятии проблемы, как выравнивание тарифов на электроэнергию. Тарифы на электричество в соседней Иркутской области для населения ниже бурятских в три раза, а для промышленных предприятий — в три с половиной раза. Это убивает всякую мысль о конкуренции и даже надежду на нее в будущем, особенно в сфере пищевой переработки.

По словам Вячеслава Наговицына, у Бурятии давно созрело конкретное решение и механизм реализации проекта по удешевлению тарифов на электричество за счет дешевой энергии “Иркутскэнерго”. Более того, республика заручилась поддержкой министерства энергетики России по лоббированию своих интересов в Иркутской области. Однако авария на Саяно-Шушенской ГЭС и возникший вследствие этого дефицит мощностей поставил под сомнение скорую реализацию проекта, о чем недвусмысленно дал понять министр энергетики Сергей Шматко, также принявший участие в совещании. Хотя бы потому, что гидрогенерацию заменит угольная генерация, которая существенно дороже. Потому впору ставить вопрос не о снижении стоимости электроэнергии пусть на отдельно взятой территории, а о недопущении резкого роста тарифов для населения.

Президент России Дмитрий Медведев считает это “самымглавным”. Он категорически против того, чтобы отрасль, лишившаяся ведущего генератора дешевой энергии, переложила бремя проблем на простых граждан: “Правительствоне должно допустить необоснованного роста стоимости электроэнергии”, — заявил Дмитрий Медведев, выразив надежду, что “участникирынка будут руководствоваться разумными соображениями, а не сиюминутной выгодой”. И все же президент публично поручил Сергею Шматко совместно с руководством Иркутской области и Бурятии “проанализироватьситуацию и принять комплексное решение”.

Более категорично Дмитрий Медведев отозвался на другую, не менее важную просьбу президента Бурятии — о разработке предельно допустимых выбросов (ПДВ) в центральной экологической зоне, которую правительство России никак не доведет до ума вот уже в течение десяти лет. Отсутствие четкого определения ПДВ отпугивает реальных инвесторов, суля им высокие риски. Да и сам федеральный закон о Байкале, равно как и принятые подзаконные акты, далеки от совершенства. Они практически ставят крест на развитии четвертой части территории Бурятии, на которой проживает более 120 тысяч человек.

Взять хотя бы крупнейшее в мире Холоднинское месторождение свинца и цинка, расположенное в 70 километрах от Байкала, но попавшее в эту самую центральную экологическую зону. Аукцион по его продаже был проведен задолго до начертания линии ЦЭЗ. К этому времени собственником был разработан перспективный план освоения месторождения по экологически безопасной технологии. Но все застопорилось. И теперь, простаивая, месторождение являет для экологии гораздо более высокую угрозу, поскольку еще в конце прошлого века в рамках госпрограммы здесь были пробурены технологические штольни, из которых вытекает целая река с чудовищной концентрацией цинка и меди. Она в свою очередь впадает в реку Холодная, а та — прямиком в Байкал. По словам Вячеслава Наговицына, “многиевопросы можно было бы решить, восстановив институт Байкальской экологической экспертизы и заменив запретительные меры разрешительным механизмом”. Дмитрий Медведев пообещал разобраться с предельно-допустимыми выбросами и даже провести служебное расследование по выявлению ответственных чиновников, затянувших решение судьбоносного для Бурятии вопроса.

Характеризуя ситуацию в целом, Дмитрий Медведев являл то сдержанный оптимизм, то высокую степень критики: “Рядоптимистических моментов, которые отмечаются в мировой экономике, говорят о том, что нам тоже надо быть готовыми к будущим переменам”. В частности, предстоит прояснить судьбу крупных сибирских инвестиционных проектов, замороженных или подвешенных в условиях кризиса, для чего нужна реалистичная картина происходящего и своеобразная “дорожнаякарта” того, что нужно сделать в первую очередь и куда нам двигаться”. Президент вынужден был признать, что “мыне сумели создать полноценного и сбалансированного рынка труда”. Растет регистрируемая и фактическая безработица, растет задолженность по заработной плате. “Хотяантикризисные меры принесли неплохой результат”. В частности, регионы более-менее научились управлять процессами занятости и решать проблемы сокращения долга по заработной плате. И все же, подводя промежуточные итоги реализации антикризисных мер, российские власти пришли к определенному выводу. Большинство регионов акцентируются на мерах текущего характера, вместо того, чтобы работать над повышением конкурентоспособности за счет модернизации и внедрения высоких технологий.

Впрочем, главное в повестке заседания — антикризисные меры и ход их реализации — осталось за кадром. Почти два часа из трех совещание под председательством президента России проходило за закрытыми дверями без участия прессы.