Ольга Шевель

Производители энергетических углей инвестируют в развитие портов, чтобы обеспечить экспорт своей продукции. Но на этих начинаниях может гибельно отразиться повышение тарифов РЖД.

Лишь около 20% российской добычи приходится на коксующийся уголь, который применяется в черной металлургии. Остальное – уголь энергетический, по итогам первой половины года его на гора выдано 108,2 млн тонн. В основном такой уголь используется как топливо в тепловой энергетике. На нем работают и крупные тепловые электростанции (ТЭС), и небольшие котельные, обеспечивающие локальные нужды ЖКХ. Хотя по информационному фону кажется, что соотношение обратное: коксу уделяется гораздо больше внимания. Отчасти это связано с закрытостью крупнейших игроков, на которых приходится более половины всей добычи – СУЭК и «Кузбассразрезугля».

Исключением не стали последние 12 месяцев: когда представители остальных отраслей, включая нефтегазовую сферу, кричали о своем катастрофическом положении, «энергетики» спокойно работали. Падение спроса на уголь не было чересчур большим даже в разгар кризиса. Теперь ситуация вовсе выровнялась: при снижении производства электроэнергии на ТЭС в сентябре на 11% год-к-году (до 460 млрд кВт·ч), добыча энергетического угля уменьшилась лишь на 6% – до 21,6 млн тонн.

Добыча угля и производство электроэнергии на ТЭС слабо коррелируют потому, что основным топливом в России является природный газ. Так называемая «газовая пауза», взятая еще в СССР с середины 1980-х, и безотносительно кризиса остается одной из основных проблем отечественных угледобытчиков.

Не тот баланс

Эксперты отмечают, что общее состояние отрасли, в которой работают более сотни компаний, вполне приемлемое. Гендиректор аналитического портала «Росинформуголь» Анатолий Скрыль указывает, что за годы благоприятной конъюнктуры производителям удалось провести частичную модернизацию. Проблема недофинансирования есть, но не в такой острой форме, как во времена шахтерских забастовок прошлого десятилетия. «В 2008 году в основной капитал угольных компаний было вложено 60 млрд рублей, тогда как 10 лет назад – 6 млрд рублей», – сравнивает Анатолий Скрыль. По данным администрации Кемеровской области – наиболее богатого углем региона, – около 60–65% всего объема инвестиций в отрасль направляется на техническое перевооружение и реконструкцию предприятий.

Основная проблема угольщиков – газоориентированный топливно-энергетический баланс (ТЭБ). «В структуре потребления на электростанциях преобладает газ – 70%, на уголь приходится всего 28%, – говорит Анатолий Скрыль. – Такого перекоса больше нигде нет». По данным международного Institute for Energy Research, в среднем в мире на угольную генерацию приходится 39%, а во многих странах ее доля в топливном балансе превышает половину: в Польше (96%), Индии (81%), Китае (79%), США (54%), Германии (51%).
У применения природного газа в качестве топлива в российских условиях есть свои преимущества. Газ – экологическое и дешевое сырье в избытке имеющееся в стране. Но и по запасам угля Россия в лидерах. По данным отчета British Petroleum от 2009 года, страна занимает второе место после США с 157 млрд тонн запасов. Но получать электроэнергию из газа выгоднее. Исходя из нынешних тарифов «Газпрома», она стоит в 3 раза дешевле в расчете на 1 тонну условного топлива, чем от сжигания мазута и в 1,5 раза – угля.

Деньги в порты

Перекос ТЭБ в сторону газа для угольной отрасли означает сокращение внутреннего рынка и замедление технологического переоснащения. «Весь рост, который угольщики показывали с 1999 года, вкладывая инвестиции в переоборудование предприятий, проводился за счет средств, получаемых от экспорта, – говорит Анатолий Скрыль. – Объемы поставок за границу увеличились за 10 лет в 6 раз. По нашему прогнозу, в 2009 году будет вывезено около 94 млн тонн энергетических углей». Потому, сетует эксперт, за угольным сектором закрепляется экспортоориентированный статус. Незачем совершенствовать технологии в добыче и переработке. До сих пор применяются устаревшие способы, как при получении угольной продукции, так и при сжигании топлива на тепловых электростанциях (ТЭС).

Угольщики, привязанные к экспорту, вкладываются не только в основные средства предприятий, но и в транспортную инфраструктуру. «Износ оборудования на шахтах все еще в среднем составляет 57%, а на разрезах стоит проблема закупок дорогостоящей горнодобывающей техники», – отмечает Анатолий Скрыль. Между тем, недавно губернатор Кемеровской области Аман Тулеев озвучил сумму, которую угольные предприятия региона, в том числе крупнейшие СУЭК и «Кузбассразрезуголь», совместно с администрацией в течение нескольких лет инвестируют сразу в 10 морских портов – 16 млрд рублей. «Цепочку прокладываем от шахты и разреза до погрузки на корабль. Без этого технология не выполняется», – заявляет губернатор Кемеровской области. Некоторые компании содержат собственные парки железнодорожных вагонов.

Впрочем, по мнению аналитика «Уралсиба» Николая Сосновского, прибыли от экспорта у угольщиков снижаются следом за падением мировых цен на уголь, которые в течение последних 3–4 лет были в 1,5–2 раза выше российских. «Везде идет замедление спроса. При этом южноафриканский, индонезийский и австралийский угли более конкурентоспособны, поскольку у них почти отсутствуют транспортные затраты – месторождения находятся на побережье», – отмечает эксперт. Российские производители вынуждены везти уголь до портов за несколько тысяч километров с места добычи.

По оценкам, транспортная составляющая, прежде всего, за провоз по железной дороге, занимает до 50% в себестоимости угля. До сих пор РЖД дотировала до 90% тарифа для угольщиков за счет более маржинальных в перевозке грузов, например, черной металлургии. Но теперь железнодорожники хотят изменить порядок тарифообразования, привязав его к себестоимости, а не к цене самих грузов. Для экспортных поставок энергетического угля это может обернуться катастрофой. Впрочем, Анатолий Скрыль считает, что монополисту придется быть гибче. Иначе снижение объемов перевозок отрицательно скажется на самой РЖД, ведь дотируемый уголь занимает до четверти в общем объеме грузоперевозок по железным дорогам.

Пауза затягивается

Сбыт на внутреннем рынке все так же затруднен. Вероятность прерывания «газовой паузы» в России невелика. В Энергетической стратегии до 2020 года газ по-прежнему называется основным видом топлива, хотя доля угля должна постепенно возрастать. Однако стратегия и принятая в качестве обновления к ней в начале 2008 года Генеральная схема размещения объектов электроэнергетики не выполняются. «Правительство предполагало, что после разделения РАО «ЕЭС России» энергокомпании получат деньги от продажи акций стратегическим инвесторам, в том числе на строительство энергообъектов, работающих на угле, – говорит старший аналитик ИФК «Метрополь» Денис Нуштаев. – Теперь на большинстве энергетиков висят огромные нереализованные инвестпрограммы, на которые не хватает денег».  В то же время разворот инвестиций угольщиков от транспорта на развитие внутренней угольной генерации мало что даст. «Это совершенно несопоставимые средства, – отмечает Денис Нуштаев. – Для инфраструктуры порта $0,1-0,15 млрд – очень большие деньги. А строительство одного энергоблока может обойтись в $0,9-1,5 млрд в зависимости от его мощности».

У энергетиков пока отсутствует стимул работать на увеличение доли угольной генерации и с окончанием кризиса. В соответствии с прежними расчетами предполагалось, что цены на природный газ будут последовательно сближаться с европейскими и, в умеренном варианте, к 2020 году достигнут $119 за тонну. «На этом основана стратегия: в результате либерализации газового рынка цены на газ и уголь в интервале между 2011–2015 годами пересекутся, и станет выгоднее топить углем, – говорит Николай Сосновский. – Под это собирались строить угольные энергоблоки. Но теперь цены на нефть упали, и ясно, что газ будет дорожать медленнее. Возможно, параметры стратегии придется пересматривать с учетом новых ценовых ориентиров».