Хотим как большие

Купив "Сибнефть", "Газпром" выбрал свой путь развития - превратиться в глобальную нефтегазовую корпорацию. Это подразумевает альянс с мировыми отраслевыми лидерами - провайдерами капиталов и технологий

Иван Рубанов, Дмитрий Сиваков

"Газпром" купил нефтяную компанию "Сибнефть" за 13 млрд долларов. Конечно же, это крупнейшая сделка в истории России, именно так ее и комментировало большинство СМИ. Даже по мировым меркам покупка "Газпрома" оказалась уникальной: за всю историю мирового энергетического сектора лишь дважды за покупаемый актив деньгами платили больше: в середине 90-х группа инвесторов купила итальянскую Ente Nazionale per l`Energia за 18,7 млрд, а испанская Repsol - аргентинскую YPF за 17,4 млрд. Особенно контрастно сделка, проведенная "Газпромом", смотрится на фоне теперь уже экс-лидера - на фоне сделки по продаже "Юганскнефтегаза" за 9,35 млрд долларов. В декабре 2004 года продажа, как отмечалось многими специалистами, была проведена на безальтернативном аукционе и по сильно заниженной цене. Продажа "Сибнефти" наконец-то оказалась абсолютно рыночной. За одну акцию "Сибнефти" "Газпром" заплатил примерно 3,8 доллара, что обеспечило 8-процентную премию по отношению к рыночным котировкам. Но за этим парадно-глянцевым фасадом осталось без внимания главное - нефтегазовая индустрия России делится надвое как по линии активов, так и в выработке стратегии развития.

И треснул мир напополам

Сейчас г-н Абрамович уже вне игры. Он давно подумывал о продаже своего ключевого актива - "Сибнефти", все остальное он уже успел распродать ранее (в частности, свою долю в "Русском алюминии", все золоторудные и пищевые активы). Главными фигурантами на экономическом поле становятся совсем другие персоны. Ими созданы два мощных центра силы. Собственно, бирки на фасады этих центров уже были приклеены. Политическое ядро одного из них ("юристы") четко ассоциируется с главой президентской администрации Дмитрием Медведевым, а экономическая составляющая - с "Газпромом" и председателем правления монополии Алексеем Миллером. Политическое прикрытие другого центра ("чекисты") ведется замруководителя администрации президента Игорем Сечиным, а его экономическую мощь формирует президент "Роснефти" Сергей Богданчиков. Вряд ли эти центры являются антагонистами, однако их бизнес-линии не пересекаются. Более того, во многих проектах они сталкивались как соперники. В конце 2004 года "Газпром" и "Роснефть" сошлись в схватке за "Юганскнефтегаз". В том же году "Газпром" пытался поглотить "Роснефть", но проиграл. Не обошлось без противоборства и в случае с "Сибнефтью". Насколько нам известно, схем выкупа акций нефтяной компании у Абрамовича существовало несколько. Реализованной оказалась схема "Газпрома", после чего сразу несколько российских чиновников осудили сделку. Например, глава Минэкономразвития Герман Греф высказался так: "Я неоднократно говорил, что 'Газпрому' не нужны нефтяные активы. Я считаю эту сделку нецелесообразной". Против покупки "Сибнефти" "Газпромом" выступил советник президента Андрей Илларионов, который считает политику укрупнения "Газпрома" и разукрупнения РАО ЕЭС политикой двойных стандартов. Итак, налицо довольно жесткая альтернатива стратегического развития российской нефтегазовой отрасли. Один путь - это развитие за счет внутренних резервов, крупных внутренних инвестиционных проектов. Самым убежденным публичным приверженцем этой стратегии является глава "Сургутнефтегаза" Владимир Богданов. Другой путь - это ставка на сближение с западным капиталом. Сделка по покупке "Газпромом" "Сибнефти" находится в русле именно этой линии.

Системная слабость

Ключевая проблема "Газпрома" - возможное падение добычи газа в ближайшие годы. Базовые месторождения компании, запущенные еще в советские времена, начали переходить в фазу падающей добычи, компании необходимо осваивать и вводить в строй новые, - так что поддержание добычи для "Газпрома" проблема фундаментального характера. А потому нет ничего странного в том, что производственные показатели базовых активов "Газпрома", несмотря на благоприятную конъюнктуру и рост внутреннего спроса, сейчас далеки от идеала. Наблюдавшийся небольшой прирост добычи в значительной степени был следствием сделок по поглощению независимых газодобывающих компаний, а не результатом инвестиций в добычу. В принципе своих средств компании хватило бы на развитие основного производства - добычи газа. За 2000-2002 годы "Газпром" генерировал в среднем около 2 млрд долларов чистой прибыли, а в последние два года благодаря исключительной ценовой конъюнктуре этот показатель возрос до 5 млрд. Однако монополия в последние годы уделяла основное внимание другим направлениям деятельности, в частности, вложениям в трубопроводные проекты (немало сил отняли "Голубой поток", "Ямал-Европа") и покупке крупных пакетов акций энергетических ("Мосэнерго", РАО ЕЭС) и других компаний. "Газпром", безусловно, смог бы резко увеличить инвестиции в геологоразведку и газодобычу, урезав расходы на упомянутых направлениях. По оценке аналитиков инвесткомпании "Брокеркредитсервис", финансовые траты на эти сферы деятельности должны были бы возрасти в 2,5-3 раза - приблизительно до 7 млрд долларов. Скорее всего, так бы оно и случилось, если бы "Газпром" выбрал в качестве приоритетного направления развития реализацию одного из глобальных проектов по созданию новых районов добычи. Первый из них - освоение крупнейшей в стране Ямальской газовой провинции - был озвучен многие годы назад еще при Реме Вяхиреве и года до 2003-го позиционировался как безусловный приоритет компании. С освоением Ямала монополия не только компенсировала бы падение добычи на старых месторождениях, но и кардинально решила бы проблему наращивания производства газа в России на десятилетия. Единственный минус этого проекта - его чрезвычайная, даже по газпромовским меркам, капиталоемкость. Совокупные затраты на освоение региона оценивались в 70 млрд долларов. В 2003-2004 годах получил огласку другой "добычный" проект, ориентированный на освоение углеводородных запасов Восточной Сибири. При этом "Газпром" стал активно позиционировать себя в качестве назначенного государством "координатора" освоения региона. И эта задачка требовала от компании немалых денег: по оценке Сибирского отделения Российской академии наук, около 30 млрд долларов. Реализация проекта компенсировала бы падение добычи на базовых месторождениях и позволила бы выйти на абсолютно новые для него азиатские рынки газа. Однако те же полтора-два года назад в газовой монополии стали активно говорить о третьем стратегическом направлении развития компании. В соответствии с ним "Газпром" предполагалось трансформировать из госмонополии в одну из ведущих мировых частных энергетических компаний, похожую на мировых лидеров - Exxon, Royal Dutch/Shell или ChevronTexaco. Но для этого потребовалось бы диверсифицировать производство, включив в компанию нефтяное звено, ведь нигде в мире нет примеров эффективных рыночных чисто "газовых" компаний, и добавить в структуру активов собственную нефте- и газопереработку и энергетические мощности (именно они увеличивают в разы оборот мировых транснациональных энергетических монстров и делают их бизнес не зависящим от ценовой конъюнктуры).

Три стратегии

Давайте в общих чертах обсудим каждое из направлений стратегического развития "Газпрома". Вот, например, проект освоения Ямала. Помимо грандиозной капиталоемкости его отличает еще одна особенность - трудоемкость детальной разработки. У любого крупного и экономически оправданного производственного проекта есть так называемая фаза необратимости. Наступает она примерно в тот момент, когда степень разработки проекта столь высока, что его реализация становится независимой от внешних политических и экономических факторов. Например, от смены правительства и политической власти в стране. Проект освоения Ямала, даже если бы он полноценно разрабатывался последние несколько лет, в фазу необратимости смог бы попасть вряд ли раньше 2008 года. Это значит, что для центра сосредоточения политической и экономической мощи с условным названием "Медведев-Миллер" он стал бы слишком рискованным как в смысле неэффективности вложений сил и средств самого "Газпрома", так и в смысле фактического выключения ресурсов этого центра из предвыборной кампании 2008 года. Другой мегапроект - освоение ресурсов Восточной Сибири и Дальнего Востока. Он для "Газпрома" немного скромнее в финансовом плане, чем проект освоения Ямала. Его реализация даст "Газпрому" меньший эффект, чем освоение Ямала. Но у этого проекта есть и явное преимущество - он позволит использовать ресурсы государства. Ведь программа освоения Восточной Сибири и Дальнего Востока может стать общенациональным проектом, и государство будет обязано его финансировать (как минимум в виде инвестиций в инфраструктуру и ассигнований на решение социальных вопросов). Однако среди претендентов на роль его главного оператора числится и "Роснефть". Выбор этого проекта в качестве стратегического императива означал бы и для "Газпрома", и для центра политэкономической мощи "Медведев-Миллер" фактическую конфронтацию с другим центром силы - "Сечин-Богданчиков", что было бы совершенно излишним в последние два года перед предстоящими выборами, когда от них потребовалось бы максимальное напряжение сил. После покупки "Сибнефти" "Газпромом" оба центра с неизбежностью разойдутся от прямого столкновения и по линии борьбы за активы, и по линиям инвестиционных проектов. На восточном фронте "Газпром" будет отдавать инициативу "Роснефти", присутствуя лишь на его некоторых быстро окупаемых сегментах (например, по проекту экспорта газа в Китай и в качестве портфельного инвестора в сахалинских проектах). И вот теперь самое время вспомнить еще об одной стратегической линии "Газпрома" - превратиться в рыночный энергетический суперхолдинг на манер западных транснациональных гигантов. Сейчас уже становится понятно, почему именно этой стратегией так заинтересовалась газовая монополия в последние два года. Во-первых, эта линия предполагает практику поглощений и дает максимально быстрый видимый эффект - в виде могучего роста капитализации компании. Неслучайно, что незадолго до покупки "Сибнефти" в "Газпроме" прошла реформа структурных подразделений, направленная на рост прозрачности бизнеса, и прозвучали инициированные "Газпромом" правительственные заявления о грядущей либерализации рынка акций. Во-вторых, такая стратегия в максимальной степени аккумулирует предвыборную мощь центра силы "Медведев-Миллер", не давая ей распылиться по инвестиционным проектам, которые еще не вошли в "необратимую фазу". В-третьих, она сохраняет потенциал вхождения в "добычный" проект любой сложности после 2008 года. В частности, тяжесть долгового бремени "Газпрома" после покупки "Сибнефти" практически не изменится - во-первых, компания получила от государства 7 млрд за продажу акций, во-вторых, долг газовой монополии после объединения будет "размазан" уже по двум компаниям, ведь собственных долгов у "Сибнефти" практически нет.

Качество в жертву - ради новых партнеров

Об активном самостоятельном развитии новых углеводородных провинций "Газпрому" придется на некоторое время забыть - мы уже объясняли почему. Не стоит забывать и о том, что цена покупки "Сибнефти" в два с половиной раза превышает рекордную прошлогоднюю прибыль "Газпрома", поэтому компания не сможет в ближайшее время существенно нарастить программу капитальных вложений. Эта ситуация будет отягощаться проблемой "Сибнефти", владельцы которой, как отмечает аналитик компании "Брокеркредитсервис" Максим Шеин, последние два года недостаточно инвестировали в развитие добычи и геологоразведку, и уже в 2005 году у нее ожидается спад производства. Чтобы предотвратить это, "Газпрому", как предполагает аналитик компании "Метрополь" Евгений Сацков, придется пойти на увеличение удельных капиталовложений в своем новом приобретении в полтора раза - с нынешних 3,6 доллара на баррель добычи до 5 долларов. Наконец, "Газпром" приступает к строительству Северо-Европейского газопровода и уже в текущем году на эти цели, по оценкам аналитиков, ему придется потратить около 700 млн долларов. Тогда как же "Газпром" планирует решать проблему поддержания добычи? Ведь если нынешние тенденции сохранятся, то к 2020 году вес России на мировом газовом рынке упадет вдвое. На наш взгляд, компания готова отказаться от роли монопольного разработчика всех газовых кладезей России. Похоже, что она собирается сделать акцент на тесном партнерстве с западными компаниями из Европы и США и на использовании их инвестиционных возможностей. Одна группа - зарубежные компании, которые являются крупными потребителями продукции "Газпрома" и заинтересованы в стабильных поставках углеводородов, их финансовые возможности "Газпром" будет использовать в рамках транспортных проектов. Другая группа - транснациональные энергохолдинги, добывающие нефть и газ, которые заинтересованы в совместном с "Газпромом" освоении российских месторождений. Привлекая и первых и вторых, "Газпром" окажется в состоянии реализовывать любые амбициозные трубопроводные и прочие проекты, необходимые для его выхода на новые рынки и увеличения влияния на старых, а также будет привлекать эти компании на разработку крупных месторождений. И такая политика, судя по всему, уже получила одобрение на самом верху: на прошлой неделе на лондонском саммите Россия-ЕС президент России Владимир Путин заявил: "Мы приняли решение допустить европейских партнеров в добычу газа на территории России" - и отметил, что европейцы будут везде - от добычи до конечного потребителя. Именно так, похоже, "Газпром" будет решать проблему нехватки инвестиционных ресурсов и увеличения добычи газа в ближайшие годы. Кроме того, привлекая иностранцев, "Газпром" сможет получить доступ к ряду технологий, которыми он слабо владеет, но с которыми связывают перспективы газового рынка, а именно технологии сжижения газа и добычи с больших глубин, разработки шельфовых месторождений (что весьма актуально для разработки Штокмановского месторождения). Подобная схема "Газпромом" уже используется: глубинные пласты крупнейшего Уренгойского месторождения разрабатываются в партнерстве с немецкой компанией Wintershall, вместе с немецкими компаниями будет осваиваться и Южно-Русское, которому отведена роль сырьевой базы Северо-Европейского газопровода.